Валентин Дмитриевич Берестов

Один патологоанатом
Уж до того ругался матом,
Что, не стерпев, покойник ожил
И надавал ему по роже.

Что делать, чтоб младенец розовый
Не стал дубиной стоеросовой?

Карандаш в пенале мается,
Но зато он не ломается.
Ручка в темноте находится,
Но зато легко находится.

Маленький, иду по городку.
Пятками босыми пыль толку.
Я великой страстью обуян:
Я люблю трудящихся всех стран
И хочу, чтоб мир об этом знал,
И пою «Интернационал».

Окно завесим поплотней,
Залезем под кровать.
Огонь мы с братом из камней
Решили добывать.

Пещера это, а не дом.
Ночь это, а не день.
Вот гром. А молния потом.
Кремень стучит в кремень.

Нежарким солнышком согреты,
Леса ещё листвой одеты.
У первоклассников букеты.
День хоть и грустный, но весёлый!
Грустишь ты: – До свиданья, лето –
И радуешься: – Здравствуй, школа!

Шёл первый вечер, быть может, последней войны.
Как на поминках, едим со слезами блины.
Долго сидим, и едим, и глядим на отца.
Тихо, так тихо, что слышно, как бьются сердца.
Сладок чаёк, да на лицах печали печать.
Что ж не приходит рассыльный повестку вручать?

Раз первобытные дети
Пошли в первобытный лес.
И первобытное солнце
Глядело на них с небес.
И встретили дети в чаще
Неведомого зверька,
Какого ещё ни разу
Не видывали пока.

Быть может, первый листопад
Встречает этот клён.
Впервые праздничный наряд
Подставил ветру он.

Надеты на его сучки
Шесть листьев вырезных.
Они красны и широки –
Совсем как у больших.

Переливаются и розовеют полосы
Снегов играющих. Настала их пора.
И словно ото всех деревьев по лесу
Отскакивает эхо топора.