Валентин Дмитриевич Берестов

Плодовых мушек век короткий
Стал для генетиков находкой.
Сегодня – первое знакомство,
А завтра – дальнее потомство.
И эти мухи-дрозофилы
Науке отдали все силы.

Геометр отправился в Египет
Посмотреть на параллелепипед.
И представьте вы его обиду,
Он увидел только пирамиду!

Медведь ярославский, кудлатый
Шагает, как знамя, подняв
Секиру, которой когда-то
Убил его князь Ярослав.

С удивленьем гляжу на гербарий:
Медуница с иваном-да-марьей,
Лук гусиный с мышиным горохом,
Мать-и-мачеха с чертополохом,
Грустный ландыш с весёлою кашкой
И фиалка с высокой ромашкой
На одной расцветали опушке,
И не знали они друг о дружке!

Вы все, конечно, знаете Герона?
Теперь он знаменитый человек.
Известно всем, что жил во время оно
Александрийский этот древний грек.

Гляжу с высоты
На обиду.
Теряю обиду
Из виду.

Не идётся и не едется,
Потому что гололедица.
Но зато
Отлично падается!
Почему ж никто
Не радуется?

У солистки платье в блёстках,
Круглый рот, блестящий взор.
А за нею на подмостках
В три ряда – гремящий хор.

Что мне до её убора?
Что мне до её лица?
Мне послышался из хора
Голос моего отца.

Голубь ждёт голубку на свиданье,
Как и мы, тревогою объят,
И глядит на солнце в ожиданье,
Как и мы глядим на циферблат.
В небе коршун, а в степи лисица, –
Все могли красавицей прельститься.

Болен. Лежу в палатке.
Читаю хорошую книгу.
Стол. Закопчённый чайник.
Роза в помятой кружке.
Вдруг отрываюсь от книжки.
Что там случилось? Птица!
Птица на тонких ножках
В ярком просвете двери.
Крошки нашла, поклевала
И на меня взглянула