Валентин Дмитриевич Берестов

«Да что ж такое? – мы переглянулись –
Такого быть не может! Не должно!»
Подсолнухи от солнца отвернулись,
Когда к закату двигалось оно.

Давно ль я начал бриться,
И вот уже мне тридцать.

Нарастают снега. Сокращается день.
Год проходит. Зима настаёт.
Даже в полдень за мною гигантская тень
Синим шагом по снегу идёт.

«Дана Козявке по заявке справка
В том, что она действительно Козявка
И за Козла не может отвечать».
Число и месяц. Подпись и печать.

Рост населения глобальный –
Факт, разумеется, печальный:
Планета не прокормит нас.
Но ведь и тех, кто гениальны,
На свете больше в сотни раз.
Когда их будет миллион,
Ужель не будет мир спасён?

Деньги и в детстве приятно иметь,
Особенно медь,
Чтоб ею греметь.

Пальцами раскрутишь пятачок,
Станет он вертеться, как волчок,
Спляшет на столе и на полу.
А зимой прижмёшь его к стеклу,
К белому,
Совсем заиндевелому, –

Десяток мимолётных вёсен
Нам поздняя приносит осень.
И снова зеленеет озимь.
Снег полежит и вновь сойдёт.
И вновь на комьях свежей вспашки
Цветут ромашки-замарашки,
Вчера ушедшие под лёд.
И снова птицы прилетели,
Но не грачи и не скворцы,

Как нарисовать портрет ребёнка?
Раз! – и убежит домой девчонка,
И сидеть мальчишке надоест.
Но художник, кисть макая в краски,
Малышам рассказывает сказки,
И они не трогаются с мест.

Навек уедет лучший друг,
Уедет – и ни звука.
Нет безнадёжнее разлук,
Чем детская разлука.

Ты говоришь: «Уехал он!»
А это ж значит – увезён.
Ведь человек лет десяти
Не властен в выборе пути.

Если с индейцем дерётся ковбой,
Это мой внук называет войной.
Если ж ковбои с ковбоями бьются,
Это, малыш объяснил, революция.