Зинаида Гиппиус

Не хочу, ничего не хочу,
Принимаю всё так, как есть.
Изменять ничего не хочу.
Я дышу, я живу, я молчу.

Преодолеть без утешенья,
Всё пережить и всё принять.
И в сердце даже на забвенье
Надежды тайной не питать,-

Но быть, как этот купол синий,
Как он, высокий и простой,
Склоняться любящей пустыней
Над нераскаянной землей.

Твоя печальная звезда
Недолго радостью была мне:
Чуть просверкнула, — и туда,
На землю, — пала тёмным камнем.

Твоя печальная душа
Любить улыбку не посмела
И, от меня уйти спеша,
Покровы чёрные надела.

Камень тела давит дух,
Крылья белые, шелестящие,
Думы лёгкие и творящие...
Давит камень тела — дух.

Всё «Я» моё, как маятник, качается,
и длинен, длинен размах.
Качается, скользит, перемежается —
то надежда — то страх.

Струись,
Струись,
Холодный ключ осенний.
Молись,
Молись,
И веруй неизменней.
Молись,

Слова, рождённые страданьем,
Душе нужны, душе нужны.
Я не отдам себя молчаньям,
Слова как знаки нам даны.

Но сторожит молчаний демон
Колодцы чёрные свои.
Иду — и знаю: страшен тем он,
Кто пил от горестной струи.

Комиссар! Комиссар!
Отрастил ты брюхо.
Оттого-то наш народ
Душит голодуха.

Огонь под золою дышал незаметней,
Последняя искра, дрожа, угасала,
На небе весеннем заря догорала,
И был пред тобою я всё безответней,
Я слушал без слов, как любовь умирала.

«Горяча моя постель...
Думка белая измята...
Где-то плачет коростель,
Ночь дневная пахнет мятой.

Утомлённая луна
Закатилась за сирени...
Кто-то бродит у окна,
Чьи-то жалобные тени.