Зинаида Гиппиус

Мы — то же цветенье
Средь луга цветного,
Мы — то же растенье,
Но роста иного.
Нас выгнало выше,
А братья отстали.
Росли ль они тише?
Друг к другу припали,
Так ровно и цепко,
Головка с головкой...
Стоят они крепко,

Озеро дышит тёплым туманом.
Он мутен и нежен, как сладкий обман.
Борется небо с земным обманом:
Луна, весь до дна, прорезает туман.

Люблю — хрусталь бесценный и старинный,
Обычаи невозвратимых дней,
Благоприятны старые картины
И старое вино душе моей.
Всегда, всегда любила я седины,
И, наконец, пришла моя пора:
Не устояло сердце робкой Зины
Перед цветами Вейнберга Петра!

В моей душе нет места для страданья:
Моя душа - любовь.
Она разрушила свои желанья,
Чтоб воскресить их вновь.

Единый раз вскипает пеной
И рассыпается волна.
Не может сердце жить изменой,
Измены нет: любовь - одна.

Ах! Я одной прекрасной дамы
Был долго ревностным пажом,
Был ей угоден... Но когда мы
Шли в парк душистый с ней вдвоём
Я шёл весь бледный, спотыкался,
Слова я слышал, как сквозь сон,
Мой взор с земли не подымался...
Я был безумен... был влюблён...

Душе, единостью чудесной,
Любовь единая дана.
Так в послегрозности небесной
Цветная полоса — одна.

Лист положен сверху вялый,
Переплёт корзинки туг.
Я принёс подарок алый
Для души твоей, мой друг.

Тёмно-ярки и пушисты,
Все они — одна к одной.
Спят, как дети, чисты, чисты,
В колыбели под листвой.

Сквозь окна светится небо высокое,
Вечернее небо, тихое, ясное.
Плачет от счастия сердце моё одинокое,
Радо оно, что небо такое прекрасное.

На лунном небе чернеют ветки...
Внизу чуть слышно шуршит поток.
А я качаюсь в воздушной сетке,
Земле и небу равно далек.