Стихотворение

Не верят ни в бога, ни в чёрта,
Ни в маму, шагнув за порог.
Умеют завидовать мёртвым:
«Смотрите, какой некролог!»
Хлопочут
и пишут в газеты,
И грудью могучею прут, -
Ах, сукины дети - поэты!
Надейтесь. Авось, издадут.

В приветливом роду кошачьем
Ты был к злодеям сопричтён.
И жил, и умер ты иначе,
Чем божий требует закон.

Мы жили вместе. В розном теле,
Но в глухоте одной тюрьмы.
Мы оба плакать не хотели,
Мурлыкать не умели мы.

- Чижик-пыжик! Это что ж?
Люди спят, а ты поёшь?

- Чи-чи-чив! Ти-ти! Тью-тью!
Я для солнышка пою.

- Милый чижик! Ты чудак...
Всюду холод, всюду мрак.

- Чьи-чи-чи! А всё равно
Станет розовым окно.

- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями, -
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастёт на сердце рана,
Прольётся чистыми слезами,
Не зарастёт на сердце рана -
Прольётся пламенной смолой.

Средь голых стен, изъеденных клопами,
Ни в смерть, ни в страсть не верящий давно,
Сидит поэт, и пялится в окно,
И утомлённо вопрошает память.

Анна, друг мой, маленькое чудо,
У любви так мало слов.
Хорошо, что ты ещё покуда
И шести не прожила годов.

Мы идём с тобою мимо, мимо
Ужасов земли, всегда вдвоём.
И тебе приятно быть любимой
Старым стариком.

Ты знаешь,
Акация пишет стихи
Все ночи в предлетние сроки.
Прислушайся,
Слышишь,
В зелёной тиши
Рождаются белые строки.

Боже, который Советской державе
Дал процвести в дивной силе и славе,
Боже, спасавший Советы от бед,
Боже, венчавший их громом побед.
Боже, помилуй нас в смутные дни,
Боже, Советскую власть нам верни!

В Ливийской стороне правдивый слух промчался,
Что Лев, звериный царь, в большом лесу скончался.
Стекалися туда скоты со всех сторон
Свидетелями быть огромных похорон.
Лисица-Кознодей, при мрачном сем обряде,
С смиренной харею, в монашеском наряде,

Нашумела, накричала,
Настегала чем попало:
— Все постыло! Сил не стало!
Нет от вас житья! -
Села в угол, зарыдала
И просить прощенья стала...
Просто очень ты устала,
Бедная моя!
Не волнуйся, успокойся,
Вот тебе вода — умойся,