Стихотворение

Первая лира, поэт, создана первоприхотью бога:
Из колыбели — на луг, и к черепахе — прыжок;
Панцирь прозрачный её шаловливый срывает младенец,
Гибкие ветви сама ива склоняет к нему;

Я не люблю церквей, где зодчий
Слышнее Бога говорит,
Где гений в споре с волей Отчей,
В ней не затерян, с ней не слит,

Где человечий дух тщеславный
Как бы возносится над ней, —
Мне византийский купол плавный
Колючей готики родней.

Я — червонная дама. Другие, все три,
Против меня заключат тайный союз.
Над девяткой, любовною картой, — смотри:
Книзу лежит остриём пиковый туз,
Занесённый над сердцем колючий кинжал.
Видишь: в руках королей чуждых — жезлы,

Не небо, — купол безвоздушный
Над голой белизной домов,
Как будто кто-то равнодушный
С вещей и лиц совлёк покров.

И тьма — как будто тень от света,
И свет — как будто отблеск тьмы.
Да был ли день? И ночь ли это?
Не сон ли чей-то смутный мы?

У моря спит забота
И много, много сил.
Недавно умер кто-то,
Кто голос мой любил.

Волна и сон безлюдный,
В песок ушло крыльцо.
Мне вспомнить было трудно
Знакомое лицо.

Тихо лежу в постели,
На кружевах коса.
Пахнет цветами в щели:
Верно, легла роса.

Сомкнуты плотно губы,
Сердце чего-то ждёт.
Ночью в окно и в трубы
Море поёт... поёт...

Стает снежок возле пня,
Мокнет крыло у меня,
Нос под водицу сую,
Горькую клюкву клюю.

Каплет с тяжёлых ветвей,
Ветер острее и злей.
Больше болотца, луна
Рано и низко видна.

В витрине улитки и рыбки,
И пять попугаев подряд.
Как рано играют на скрипке
И душу с утра ущемят

И бродят мальчишки без дела
По улице нашей с утра.
До смерти мне всё надоело,
Все утра и все вечера.

В тумане дни короче,
И зори не видны.
Оттиснул солнце зодчий
На плоскости стены.

Опять о сне возвратном
Старик расскажет мне,
И в переулке скатном
Цветы в одном окне.

Каналом обведённый, он обнимал ознобом.
И пыль мешалась с дымом, а дым — с тоской гвоздик.
Мне с сердцем утомлённым — он был весенним гробом,
И взор к воде и пыли, бесцветный взор поник.