Стихотворение

Ты прости меня, Россия, на чужбине
Больше я не в силах жить твоей святыней.
Слишком рано отнят от твоей груди,
Я не помню, что осталось позади.
Если я когда-нибудь увижу снова
И носильщиков, и надпись "Вержболово",
Мутный, ласковый весенний день,

Смуглые беспомощные руки
Пролетели. Там светлей!
(Вечная Заступница,
Не крени высоких кораблей!)

Ракета салютов. Чем небо черней,
Тем больше в них страсти растерзанных дней.
Летят и сгорают. А небо черно.
И если себя пережить не дано,
То ты на минуту чужие пути,
Как эта ракета, собой освети.

"Разведка боем" - два коротких слова.
Роптали орудийные басы,
И командир поглядывал сурово
На крохотные дамские часы.
Сквозь заградительный огонь прорвались,
Кричали и кололи на лету.
А в полдень подчеркнул штабного палец
Захваченную утром высоту.

На Болоте стоит Москва, терпит:
Приобщиться хочет лютой смерти.
Надо, как в чистый четверг, выстоять.
Уж кричат петухи голосистые.
Жёлтый снег от мочи лошадиной.
Вкруг костров тяжело и дымно.
От церквей идёт тёмный гуд.
Бабы всё ждут и ждут.

Про первую любовь писали много, -
Кому не лестно походить на Бога,
Создать свой мир, открыть в привычной глине
Черты ещё не найденной богини?
Но цену глине знает только мастер -
В вечерний час, в осеннее ненастье,
Когда всё прожито и всё известно,

Привели и застрелили у Днепра.
Брат был далеко. Не слышала сестра.
А в Сибири, где уж выпал первый снег,
На заре проснулся бледный человек
И сказал: «Железо у меня в груди.
Киев, Киев, если можешь, погляди!..»
«Киев, Киев! — повторяли провода. —

Пред зрелищем небес, пред мира ширью,
Пред прелестью любого лепестка
Мне жизнь подсказывает перемирье,
И тщится горю изменить рука.
Как ласточки летают в поднебесье!
Как тих и дивен голубой покров!
Цветов и форм простое равновесье

Потеют сварщики, дымятся домны,
Всё высчитано - поле и полёт,
То вёк, как карлик с челюстью огромной
Огнём плюется и чугун жуёт.
А у ворот хозяйские заботы:
Тысячелетий, тот, что в поте, хлеб,
Над трубами пернатые пилоты,

Календарей для сердца нет,
Всё отдано судьбе на милость.
Так с Тютчевым на склоне лет
То необычное случилось,
О чем писал он наугад,
Когда был влюбчив, легкомыслен,
Когда, исправный, дипломат,
Был к хаоса жрецам причислен.