Стихотворение

Я по лесенке приставной
Лез на всклоченный сеновал, -
Я дышал звёзд млечных трухой,
Колтуном пространства дышал.

И подумал: зачем будить
Удлинённых звучаний рой,
В этой вечной склоке ловить
Эолийский чудесный строй?

Я не знаю, с каких пор
Эта песенка началась, -
Не по ней ли шуршит вор,
Комариный звенит князь?

Я хотел бы ни о чём
Ещё раз поговорить,
Прошуршать спичкой, плечом
Растолкать ночь, разбудить;

Как растёт хлебов опара,
Поначалу хороша,
И беснуется от жару
Домовитая душа.

Словно хлебные Софии
С херувимского стола
Круглым жаром налитые
Подымают купола.

С розовой пеной усталости у мягких губ
Яростно волны зелёные роет бык,
Фыркает, гребли не любит - женолюб,
Ноша хребту непривычна, и труд велик.

Кому зима - арак и пунш голубоглазый,
Кому душистое с корицею вино,
Кому жестоких звёзд солёные приказы
В избушку дымную перенести дано.

Я в хоровод теней, топтавших нежный луг,
С певучим именем вмешался,
Но всё растаяло, и только слабый звук
В туманной памяти остался.

Мне жалко, что теперь зима
И комаров не слышно в доме,
Но ты напомнила сама
О легкомысленной соломе.

Стрекозы вьются в синеве,
И ласточкой кружится мода;
Корзиночка на голове
Или напыщенная ода?

Когда городская выходит на стогны луна,
И медленно ей озаряется город дремучий,
И ночь нарастает, унынья и меди полна,
И грубому времени воск уступает певучий;

Чуть мерцает призрачная сцена,
Хоры слабые теней,
Захлестнула шёлком Мельпомена
Окна храмины своей.
Чёрным табором стоят кареты,
На дворе мороз трещит,
Всё космато -- люди и предметы,
И горячий снег хрустит.

Когда Психея-жизнь спускается к теням
В полупрозрачный лес, вослед за Персефоной,
Слепая ласточка бросается к ногам
С стигийской нежностью и веткою зеленой.