Стихотворение

На аэродроме побит рекорд высоты
Воздух полон радостью и ложью
Чёрная улица, грохот взглядов, удары улыбок
Опасность
А в тени колокольни бродяга играет на флейте
Тихо-тихо
Еле слышно
... Он разгадал
Крестословицу о славе креста
Он свободен

Подживает рана ножевая.
Поболит нет-нет, а всё не так.
Подживает, подавая знак:
- Подымайся!
Время!
Ты - живая!
Обращаюсь к ране ножевой,
в долготу моих ночей и дней:

Поезда Окружной дороги
раскричались, как петухи.
Встав на цыпочки на пороге,
входит утро в мои стихи,

прямо в душу мою, и будит
вечно тлеющий огонёк
ожидания: что-то будет! -
день огромен, вечер далёк.

Прошу тебя,
хоть снись почаще мне.
Так весело становится во сне,
так славно,
словно не было и нет
нагромождённых друг на друга лет,
нагромождённых друг на друга бед,

Высокочтимые Капулетти,
глубокоуважаемые Монтекки,
мальчик и девочка - это дети,
В мире прославили вас навеки!
Не родовитость и не заслуги,
Не звонкое злато, не острые шпаги,
не славные предки, не верные слуги,
а любовь, исполненная отваги.

С пулей в сердце
я живу на свете.
Мне ещё нескоро умереть.
Снег идёт.
Светло.
Играют дети.
Можно плакать,
можно песни петь.

А разве ты не думаешь о прежнем?

Слезу из глаз, как искру из кремня,
хорошим словом высечь - что за диво!
Не в этом дело. Слово - не огниво,
и не слезой людское сердце живо.
Совсем не это мучает меня.

Стихи должны поэту сниться
по сотне памятных примет.
Как пешеходу в зной - криница,
глухому - утренняя птица,
слепому - утренний рассвет.

Я помню лаковые крылья экипажа,
Молчание и ложь. Лети, закат, лети.
Так Христофор Колумб скрывал от экипажа
Величину пройденного пути.