Разлука

Каждый день по-новому тревожен,
Все сильнее запах спелой ржи.
Если ты к ногам моим положен,
Ласковой, лежи.

Иволги кричат в широких клёнах,
Их ничем до ночи не унять.
Любо мне от глаз твоих зелёных
Ос весёлых отгонять.

Как нас ни угнетай разлука,
Не покоряемся мы ей -
Для сердца есть другая мука,
Невыносимей и больней.

Пора разлуки миновала,
И от неё в руках у нас
Одно осталось покрывало,
Полупрозрачное для глаз.

Кинематограф. Три скамейки.
Сентиментальная горячка.
Аристократка и богачка
В сетях соперницы-злодейки.

Не удержать любви полёта:
Она ни в чём не виновата!
Самоотверженно, как брата,
Любила лейтенанта флота.

Напиши хоть раз ко мне
такое же большое
и такое ж
жаркое письмо,
чтоб оно
топорщилось листвою
и неслось
по воздуху само.
Чтоб шумели
шёлковые ветви,
словно губы,
спутавшись на «ты».
Чтоб сияла
марка на конверте

Я дважды пробуждался этой ночью
и брёл к окну, и фонари в окне,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью,
не приносили утешенья мне.

О, как же мы странно с тобой прощаемся:
Твердим: "До свиданья", твердим: "Пока".
Но только всё время в руке рука,
И мы их так слабо разнять пытаемся.

Меня покинул в новолунье
Мой друг любимый. Ну так что ж!
Шутил: «Канатная плясунья!
Как ты до мая доживёшь?»

Ему ответила, как брату,
Я, не ревнуя, не ропща,
Но не заменят мне утрату
Четыре новые плаща.

Мы измаялись в разлуке –
Год как с фронта писем нет.
Есть контора в Бузулуке,
Дашь запрос – пришлют ответ.

В последний раз я здесь, с тобой;
Пробил тяжёлый час разлуки.
Вся грудь надорвана тоской,
Полна огнём глубокой муки.
Измученный, для всех чужой,
Я шёл один своей дорогой
И в даль, окутанную мглой,
Смотрел с мучительной тревогой.

Разлука - смерти образ лютой,
Когда, лия по телу мраз,
С последней бытия минутой
Она скрывает свет от глаз.

Где мир с сокровищми земными?
Где ближние - души магнит?
Стремится мысль к ним - и не о ними
Блуждает взор в них - и не зрит.

Бледнеет даль. Уж вот он — день разлуки,
Я звал его, а сердцу всё грустней...
Что видел здесь я, кроме зла и муки,
Но всё простил я тихости теней.

Над умытым росой кирпичом
Клонит горькие грозди калина.
Неизвестно, о ком и о чём
На закате грустит мандолина:

То ли просто в ней звон камыша,
То ли скорбь по недавней утрате.
Всё равно. Потеплела душа,
Подпевая струне на закате.