Стихи Серебряного века

Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь - как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.

Здесь нежная заря робка,
Как девочка в исповедальне.
Здесь лето, кротче голубка,
Воркует с каждым днём печальней.

А там, у нас, оно поёт,
Как упоённая цикада.
И вспоминать его полёт
Какая горькая услада!

Ах, какая усталость под вечер!
Недовольство собою и миром и всем!
Слишком много я им улыбалась при встрече,
Улыбалась, не зная зачем.

Как жизнь идёт! У моей дочурки
Уже толстеньких две косы.
Я с ней играю в куклы и в жмурки,
А в вечерние часы

Я рассказываю ей, что козлята
Не слушались мамы-козы.
Вечер тих. Над копной примятой
Летают две стрекозы.

Как пальцы от свежих грецких орехов,
Порыжели сосен края.
Я всё думаю о том, что Чехов
Был болен тем же, чем я.

Три воробья в разговоре длинном
Обсуждают весенний указ.
Я опять читаю «Дом с мезонином»,
Уж не помню в который раз.

Как уйти от этой жизни милой,
Где поют дожди под звёздной сеткой,
Где деревья, самой тонкой веткой,
Словно держат сердце с нежной силой.

Спите, любимые братья,
Снова родная земля
Неколебимые рати
Движет под стены Кремля.

Новые в мире зачатья,
Зарево красных зарниц...
Спите, любимые братья,
В свете нетленных гробниц.

Край любимый! Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных.
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных.

По меже, на перемётке,
Резеда и риза кашки.
И вызванивают в чётки
Ивы - кроткие монашки.

Кто спит по ночам? Никто не спит!
Ребёнок в люльке своей кричит,
Старик над смертью своей сидит,
Кто молод - с милою говорит,
Ей в губы дышит, в глаза глядит.

Заснёшь - проснёшься ли здесь опять?
Успеем, успеем, успеем спать!

Куда уйти, когда кругом моря?
Над водным лоном Млечный Путь двоится,
Когда померкнет он — взойдет заря,
Но, может быть, корабль не возвратится,

Спокойствия не испытаю вновь.
Куда уйти, когда кругом любовь?

Матушка в Купальницу по лесу ходила,
Босая, с подтыками, по росе бродила.

Травы ворожбиные ноги ей кололи,
Плакала родимая в купырях от боли.

Не дознамо печени судорга схватила,
Охнула кормилица, тут и породила.

Мир таинственный, мир мой древний,
Ты, как ветер, затих и присел.
Вот сдавили за шею деревню
Каменные руки шоссе.

Так испуганно в снежную выбель
Заметалась звенящая жуть...
Здравствуй ты, моя чёрная гибель,
Я навстречу к тебе выхожу!