Елена Аксельрод

В свет уставясь головою,
Ёлка вывесила хвою
На просушку, как бельё.
И мое житьё-бытьё
Развиднеется, быть может.
Хищный день, похоже, прожит.
Но последняя, одна,
Туча, как вчера, черна,
Ненароком вспомянула
Утолённый Божий гнев

Она теряла лицо.
Может быть, это возраст –
штрихов и бороздок хворост?

Колонковые кисти дарёные
сохнут приговорённые,
выцветают, плывут акварели
потускнели глаза, присмирели,
выйти в утренний свет, как напиться,
стайка домиков под черепицей.

Прокрустово ложе России -
Ноги целы, сыскать бы голову.
Живу безголовая. Ноги босые
Песком раскалённым исколоты.

Мысли остались на улице Бронной
Вместе с моей головой обронённой.
Плачу, сгорая, по белым лесам.
Плачу, сняв голову, по волосам.

На ветви упали белёного неба осколки.
Сосны разбушевались, силятся их стряхнуть.
На этой прибрежной мартовской барахолке
Чего только нет - лишь выбери, что стрельнуть.
Снег пены коснётся, и тает, и гибнет, рождая
Застывшие брызги, под ними дрожит изумруд.

Трагедию сначала сочинять,
Потом её героем становиться.
Невольник слова - не на что пенять -
Нет воли продохнуть иль протрезвиться.

Сидел человек на дороге,
Сидел на большой дороге,
Сидел на проезжей дороге
И говорил, говорил…
Шли по дороге женщины,
И говорил он женщинам:
– Как хороши вы, женщины,
Женщины, вы прекрасны!
Нравилось это женщинам,
И улыбались женщины,

Слово толкнулось и замерло,
Будто под сердцем дитя.
Я его переупрямила,
Жизнь подарила шутя.

Знала ли я, каково оно
Будет, явившись на свет?
Туго спелёнато, сковано,
Чувства угасшего след.

Снова мерещится
Осень-изменщица,
Мечется, чахнет листва.
Всё перемелется,
Только б осмелиться
В дело пустить жернова.
Прописи нищие,
Станьте мне пищею,
Дайте уверовать в вас.
Мудрость житейская,
Куцая, тесная,

Танцую. Топчутся вокруг
Плясуньи, не совсем младые.
Их каблуков не точен стук,
Причёски высятся седые,
Окрашенные в пламя дня,
Окрашенные в сумрак ночи -
Примерно так, как у меня.
Нас балетмейстер в звёзды прочит,

От Чёрной речки в двух шагах Машук.
Елабуга видна с его высот.
Размашистую сеть свою плетёт
Российской географии паук.

Повсюду щупальца царёвых слуг –
От хищной Персии до Камских вод.
Арбе, что Грибоедова везёт,
Сопутствует теплушек скрытный стук.