Валентин Дмитриевич Берестов

Идёт человек не от мира сего,
Вводя в искушенье собак.
В сторонку гусыни спешат от него,
Гогочет вдогонку гусак.

Видать сочиняет чудак на ходу
Под мерные взмахи руки,
Бормочет, лопочет, как будто в бреду,
И в лужу роняет очки.

Привычный круг. Привычная работа.
Жизнь без чудес. К ним даже вкус исчез.
Живёшь, и вдруг тебя полюбит кто-то.
За что? Про что? Вот чудо из чудес!

– Шапка, шапка, где была?
– Я была в кино.
– Что ж ты, шапка, видела?
– Было так темно…
Задремала я нечаянно
На коленях у хозяина.
– Шапка, шапка, где была?
– В цирке шапито.
– Что ж ты в цирке видела?
– Шапки да пальто,

Шёл в школу. И мячик на крыше сарая
Заметил. Лежит он заброшен, забыт.
Возьму его в класс, а потом поиграю.
Сейчас он, голубчик, на землю слетит.

Шест заострённый несём вшестером.
Шершням в дупле мы устроим разгром.
У полководца карающий жест:
– Целься! Втыкай! Поворачивай шест!
И ожило, загудело дупло.
Шершни кусаются больно и зло.
– Братцы, спасайся! – Как ветер, легки,

Как железо, скрежещет снег
И, как скрипка, поёт у ног.
На деревьях иней, как мех.
На заборах иней, как мох.
И вздымается дым из труб
Рукавами косматых шуб.
И – внимание ученики! –
Заводские гудят гудки.

Роса и тающий туман,
И расставанье под часами,
А после – голову под кран
И без задержки на экзамен.

Чуть притупив сиянье глаз,
Таких восторженных, влюблённых,
Он начинает свой рассказ
Про наших предков отдалённых.

Пусть будущие поколенья
Не скажут с болью сожаленья:
«Жил-был смешной пушной зверёк.
Но мир его не уберёг».

Возьмём с собой сушёных груш
И двинемся в лесную глушь
Одни в далёкий путь.
Я у Старкова за спиной.
Спешит Красильников за мной.
Назад не повернуть.

Таракан боится света,
Но его спасает это.