Стихотворение

Изворотливый и гибкий
Между стоек ходит кот.
По порядку, без ошибки
Все он стойки обойдёт.

По душе коту работа,
Вероятно, потому,
Что уж больно неохота
Взаперти сидеть ему!

Питает жизнь ключом своим искусство.
Другой твой ключ - поэзия сама.
Заглох один, - в стихах не стало чувства.
Забыт другой, - струна твоя нема.

Пирог сидел на ёлке,
Пирог сидел на ёлке,
На ёлке, на иголке.
А спрыгнуть он не мог.

Но вот он спрыгнул с ели,
На землю спрыгнул с ели,
И тут его мы съели.
Наш праздничный пирог.

Лет бы сбросить мне, ребята,
Шестьдесят,
Я бы тоже стал вожатым
Октябрят.

Это дело интересней
Всяких дел.
На досуге я бы песни
С ними пел.

Мёл бы с ними коридоры,
Школьный зал
И паркет, как полотёры,
Натирал.

Мы - два брата, два птенца.
Мы недавно из яйца.
Что за птица - наша мать?
Где её нам отыскать?

Мы ни с кем здесь не знакомы
И не знаем даже, кто мы.
Гуси? Страусы? Павлины?
Догадались! Мы - пингвины.

Правда, дети, я хорош?
На большой мешок похож.

На морях в былые годы
Обгонял я пароходы.

А теперь я здесь в саду
Тихо плаваю в пруду.

Первоклассник
Жуков Петя
Подражает
Всем на свете,
Повторяет
Слово в слово
Всё, что слышит
От другого.

Смотрит на небо
Прохожий, -
Петя Жуков -
Смотрит тоже.

С колпачком на голове,
Будто в путь готовый,
Он скрывается в листве
Дуба золотого.

Но, простившись со своей
Веткой-колыбелью,
Он уйдёт на много дней
В сумрак подземелья.

Затявкал маленький щенок.
Корова замычала.
От страха кот вскочил в челнок,
Поплыл куда попало.
Захлопал крыльями петух,
Запел что было мочи.
И на пол грохнулся пастух,
Проснувшись среди ночи.

Из Нюрнберга, где ждут процесса,
На днях известье пришло о том,
Что у фашиста Рудольфа Гесса
Отшибло память перед судом...

Как сообщает об этом пресса,
Забыл он десять последних лет.
В разбитом сердце Рудольфа Гесса
Воспоминаний о прошлом нет!