Стихотворение

От Москвы километров отъехали на сто,
И тогда мимо нас, как-то царственно вкось,
Властелин-вавилонянин с телом гимнаста,
Пробежал по тропинке породистый лось.

Как молитвы, рождаются дни,
И одни состоят из тумана,
В тальниках замирают они,
Как вечерняя заумь шамана.

У других голоса - как леса,
Переполненные соловьями,
И у них небеса - туеса,
Туеса с голубыми краями.

Говорливый, безумный базар воробьёв
На деревьях — свидетелях древних боёв,
Вавилонская эта немая тоска
Потемневшего известняка.

Эта улица, имя которой Печаль,
И степная за ней безысходная даль,
Тишина и тепло, лишь одни воробьи
Выхваляют товары свои.

Дорога ведёт под обрыв,
Где стала трава на колени
И призраки диких олив,
На камни рога положив,
Застыли, как стадо оленей.
Мне странно, что я ещё жив
Средь стольких могил и видений.

Сам не знаю, что со мною:
И последыш и пророк,
Что ни сбудется с землею
Вижу вдоль и поперёк.

Кто у мачехи-Европы
Молока не воровал?
Мотоциклы, как циклопы,
Заглотали перевал,

Твой каждый стих - как чаша яда,
Как жизнь, спалённая грехом,
И я души, хоть и не надо,
Нельзя дышать, твоим стихом.

Ты - бедный мальчик сумасшедший,
С каких-то белых похорон
На пиршество друзей приведший
Колоколов прощальный звон.

Где белый камень в диком блеске
Глотает синьку вод морских,
Грек Ламбринуди в красной феске
Ждал посетителей своих.

Они развешивали сети,
Распутывали поплавки
И, улыбаясь точно дети,
Натягивали пиджаки.

Погоды .хватит на любую Пасху и всю Страстную.
Погода, что календари, в борьбе с собою – и в славе Божьей.
Католикам на Воскресенье Христово крутило снегом, прямо по солнцу.
На дню за несколько лет менялось, несло, вставало. А нам-то,

Забылось, но не всё перемололось:
Огромно-голубиный и грудной,
В разлуке с собственной гортанью, голос
От новой муки стонет под иглой.
Не горло, но безжизненная полость
Сейчас, теперь вот ловит миг былой.
И звуковой бороздки рвётся волос,

В граде Китеже, в граде Китеже, на безлистом илистом дне...
Погодите же! Погодите же! Слышен колокол в тишине!