Стихотворение

Благословляю день, и месяц, и годину,
И час божественный, и чудное мгновенье,
И тот волшебный край, где зрел я, как виденье,
Прекрасные глаза, всех мук моих причину.

Лес расписан скупой позолотой,
весела и бесстрашна душа,
увлечённая странной заботой,
существующая не спеша.

Синева меж берёзами брезжит,
и тропинка бежит далеко...
Набирай хоть ведро сыроежек!
Не хочу, это слишком легко.

За какие такие грехи
не оставшихся в памяти дней
всё трудней мне даются стихи,
что ни старше душа, то трудней.
И становится мне всё тесней
на коротком отрезке строки.
Мысль работает ей вопреки,
а расстаться немыслимо с ней.

Идёт спектакль, -
испытанное судно,
покинув берег, в плаванье идёт.
Бесповоротно, слаженно и трудно,
весь - действие,
весь - точность,

...И впервые мы проснулись рядом
смутным утром будничного дня.
Синим-синим, тихим-тихим взглядом
ты глядел безмолвно на меня.

Есть минута счастья и печали,
и черты меж них не провести...
Именно об этом мы молчали
первым утром страдного пути.

И всё-таки настаиваю я,
и всё-таки настаивает разум:
виновна ли змея в том, что она змея,
иль дикобраз, рождённый дикобразом?
Или верблюд двугорбый, наконец?
Иль некий монстр в государстве неком?
Но виноват подлец, что он - подлец.

Я по красному щебню схожу один
К морю сонному,
Словно тучками, мглою далёких вершин
Окаймлённому.

Ах! как млеют, вдали замыкая залив,
Выси горные!
Как рисуются здесь, уходя в тень олив,
Козы чёрные…

Мчится, мчится железный конёк:
По железу железо гремит,
Пар клубится, несётся дымок…
Мчится, мчится железный конёк,
Подхватил, посадил да и мчит.

На Женевском озере
Лодочка плывёт —
Едет странник в лодочке,
Тяжело гребёт.
Видит он по злачному
Скату берегов —
Много в тёмной зелени
Прячется домов.
Видит — под окошками
Возле синих вод
В виноградном садике

Вижу я, сизые с золотом тучи
Загромоздили весь запад; в их щель
Светит заря; каменистые кручи,
Ребра утесов, березник и ель
Озарены вечереющим блеском;
Ниже — безбрежное море. Из мглы
Тёмные скачут и мчатся валы
С неумолкаемым гулом и плеском.