Грустные стихи

Три раза пытать приходила.
Я с криком тоски просыпалась
И видела тонкие руки
И тёмный насмешливый рот.
«Ты с кем на заре целовалась,
Клялась, что погибнешь в разлуке,
И жгучую радость таила,
Рыдая у чёрных ворот?
Кого ты на смерть проводила,

Сидел рыбак весёлый
На берегу реки;
И перед ним по ветру
Качались тростники.
Сухой тростник он срезал
И скважины проткнул;
Один конец зажал он,
В другой конец подул.

Ты не горюй обо мне, не тужи,-
Тебе, а не мне
Доживать во лжи,
Мне-то никто не прикажет:
- Молчи!
Улыбайся!-
Когда хоть криком кричи.
Не надо мне до скончанья лет
Думать – да,
Говорить – нет.
Я-то живу, ничего не тая,

Тяжелы мои стихи,
Камни в гору.
Донесу их до скалы,
До упору.
Упаду лицом в траву,
Слёз не хватит.
Разорву строку свою,
Стих заплачет.
Больно врежется в ладонь
Крапива.
Превратится горесть дня
Вся в слова.

Маша моделями вселенной,
выходит физик из ворот.
И вдруг упал, сломав коленный
сустав. К нему бежит народ.
Маша уставами движенья,
к нему подходит постовой.
Твердя таблицу умноженья,
студент подходит молодой.

Хоронят писателей мёртвых,
Живые идут в коридор.
Служителей бойкие мётлы
Сметают иголки и сор.

Мне дух панихид неприятен,
Я в окна спокойно гляжу
И думаю - вот мой приятель,
Вот я в этом зале лежу.

«Человеку нужен человек», –
Сказала Бойкова Марина,
Но это поганейший век
Прелюдий, утех, героина.
А люди не знают, забыли,
Что значит быть человеком,
Чему они жизнь посвятили?
… вполне обходимым кредитам.
Толпа банальных приматов

Шум ливня воскрешает по углам
салют мимозы, гаснущей в пыли.
И вечер делит сутки пополам,
как ножницы восьмерку на нули -
а в талии сужает циферблат,
с гитарой его сходство озарив.
У задержавшей на гитаре взгляд
пучок волос напоминает гриф.

Опять я ваш, о юные друзья!
Туманные сокрылись дни разлуки:
И брату вновь простерлись ваши руки,
Ваш резвый круг увидел снова я.
Всё те же вы, но сердце уж не то же:
Уже не вы ему всего дороже,
Уж я не тот… Невидимой стезей

Этих снежинок смесь.
Этого снега прах.
Как запоздалая месть
летнему буйству трав.

Этих снежинок явь,
призрачное крыло.
Белого небытия
множественное число...

В прошлое давно пути закрыты,
И на что мне прошлое теперь?
Что там? — окровавленные плиты
Или замурованная дверь,
Или эхо, что ещё не может
Замолчать, хотя я так прошу...
С этим эхом приключилось то же,
Что и с тем, что в сердце я ношу.

Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако - сильно.