Игорь Северянин

На Ваших эффектных нервах звучали всю ночь сонаты,
А Вы возлежали на башне на ландышевом ковре...
Трещала, палила буря, и якорные канаты,
Как будто титаны-струны, озвучили весь корвет.

Её любовь проснулась в девять лет,
Когда иной ребёнок занят куклой.
Дитя цвело, как томный персик пухлый,
И кудри вились, точно триолет.

Любви возврата нет, и мне как будто жаль
Бывалых радостей и дней любви бывалых;
Мне не сияет взор очей твоих усталых,
Не озаряет он таинственную даль...

Мы познакомились с ней в опере, в то время,
Когда Филина пела полонез.
И я с тех пор - в очарованья дрём,
С тех пор она - в рядах моих принцесс.
Став одалиской в грёзовом гареме,
Она едва ли знает мой пароль...

По вечерам графинин фаэтон
Могли бы вы заметить у курзала.
Она входила в зал, давая тон,
Как капельмейстер, настроеньям зала.

Я коронуюсь утром мая
Под юным солнечным лучом.
Весна, пришедшая из рая
Чело украсить мне венцом.

Жасмин, ромашки, незабудки,
Фиалки, ландыши, сирень
Жизнь отдадут - цветы так чутки! -
Мне для венца в счастливый день.

Я помню Вас: Вы нежный и простой.
И Вы - эстет с презрительным лорнетом.
На Ваш сонет ответствую сонетом,
Струя в него кларета грёз отстой...

Изыскная, как жительница Вены,
В венгерке дамской, в платье bleugendarme,
Испрыскав на себя флакон вервэны,
Идёт она, - и в ней особый шарм.

– Что такое Россия, мамочка?
– Это… впавшая в сон княжна…
– Мы разбудим её, любимая?
– Нет, не надо: она – больна...

Ни доброго взгляда, ни нежного слова -
Всего, что бесценно пустынным мечтам...
А сердце... а сердце всё просит былого!
А солнце... а солнце - надгробным крестам!