Стихотворение

К братишке на базаре цыганка подошла,
По волосам кудрявым рукою провела:
«Пойдёшь ли, кучерявенький, в мой табор кочевой?»
А мне и не сказала цыганка ничего.
А мне бы стук телеги, тугой палатки кров,
Дороги без дороги, ночлеги у костров.

Порой и мне случалось быть предметом
Немого обожанья и забот.
Младенчество. Лужайка ранним летом.
И девочка сидит, венки плетёт.

И, возложив корону золотую
На стриженую голову мою,
Вся светится. А я не протестую.
Я сам себя кумиром сознаю.

Вьётся чайка над Окой
На исходе дня.
Птицы не было такой
В детстве у меня.

Здесь ловил я окуней
И кувшинки рвал.
Здесь я песенку о ней,
Помню, распевал.

Снова чисто двойное стекло.
В небе сереньком столько уюта,
Но с крещенскою стужею лютой
Искромётное что-то ушло.

Морозный день… Зато над головою
В переплетеньях сучьев, в чёрной сетке,
Стекая по стволам, на каждой ветке
Висит лавиной небо голубое.

Дымится на бархане костерок.
Конфеты на расстеленном платке.
Старик чабан, весь в белом, как пророк,
Один в песках – и пиала в руке.

Ах, сколько звёзд зимой, в ночи морозной,
Открыто детям! И ещё не поздно.
Ещё не скоро скажут: «Спать пора!»
И только начинается игра.

Учитель положил на стол морковку.
Раскрыл альбом прилежный ученик.
«Вон тот бочок в тени. Дадим штриховку.
А этот на свету. Положим блик».
Малыш трудился, не жалея сил,
Штриховку на морковку наносил.
И всё ж явились рядышком с морковкой

Гибкая палка.
Московская снасть.
Это рыбалка,
Отцовская страсть.

Сердца блаженный,
Ликующий стук.
Чуткой антенной
Замер бамбук.

Смертная скука
Со стороны.
Сладкая мука
У края волны.

Дом ходуном.
Мать ужасом объята:
– Опять дерутся!
Брат идёт на брата.

И гонит нас во двор,
В толпу ребят.
Двор ходуном:
Встаёт за брата брат!