Стихотворение

Иду над рекою по краю дороги (моя утренняя прогулка,
мой отдых),
Вдруг в воздухе, к небу, задавленный клёкот орлов,
Стремительная любовная схватка вверху на просторе,
Сцепленные, сжатые когти, бешеное, живое, вертящееся
колесо,

Законная жена

Есть ещё вино в глубокой чашке,
И на блюде ласточкины гнезда.
От начала мира уважает
Мандарин законную супругу.

Наложница

Три года парень к ней ходил,
Три года был влюблён,
Из-за неё гармонь купил,
Стал гармонистом он.

Он гармонистом славным был,
И то всего чудней,
Что он три года к ней ходил,
Женился ж я на ней.

Кто бы ты ни был, я боюсь, ты идёшь по пути сновидений,
И всё, в чём ты крепко уверен, уйдёт у тебя из-под ног и
под руками растает,
Даже сейчас, в этот миг, и обличье твоё, и твой дом, и
одежда твоя, и слова, и дела, и тревога, и твои

Не волнуйся, не стесняйся со мной, я — Уолт Уитман,
щедрый и могучий, как Природа,
Покуда солнце не отвергнет тебя, я не отвергну тебя,
Покуда воды не откажутся блестеть для тебя, и листья —
шелестеть для тебя, слова мои не откажутся

Нощь и поле, и крик петухов…
С златной тучки глядит Саваоф.
Хлесткий ветер в равнинную синь
Катит яблоки с тощих осин.

Вот она, невесёлая рябь
С журавлиной тоской сентября!
Смолкшим колоколом над прудом
Опрокинулся отчий дом.

О красном вечере задумалась дорога,
Кусты рябин туманней глубины.
Изба-старуха челюстью порога
Жуёт пахучий мякиш тишины.

Я видел пред собой дорогу
В тени раскидистых дубов,
Такую милую дорогу
Вдоль изгороди из цветов.

Смотрел я в тягостной тревоге,
Как плыл по ней вечерний дым.
И каждый камень на дороге
Казался близким и родным.

Дело в праздник было,
Подгулял Данила.

Праздник — день свободный,
В общем, любо-мило,
Чинно, благородно
Шёл домой Данила.

Хоть в нетрезвом виде
Совершал он путь,
Никого обидеть
Не хотел отнюдь.

Я не доступен тревогам, я в Природе стою беспечный,
Я хозяин всего, я уверен в себе посреди неразумных
существ,
Я так же восприимчив, податлив, насыщен, молчалив, как
они,
Я понял, что и бедность моя, и моё ремесло, и известность,