Философская лирика

Поэма-мистерия в двух частях-актах и в 42-х главах-сценах

Идея поэмы — идея персонификации представлений о мире, и в этом смысле она — гимн баналу.

Слышишь ты стон замирающий,
Чей это стон?
Мир, безысходно страдающий,
Мой — и ко мне припадающий —
Серый, туманный,
Странный
Небосклон.

Как сладить с глупостью глупца?
Ему впопад не скажешь слова;
Другого проще он с лица,
Но мудреней в житье другого.
Он всем превратно поражён,
И всё навыворот он видит:
И бестолково любит он,
И бестолково ненавидит.

В прошлое давно пути закрыты,
И на что мне прошлое теперь?
Что там? — окровавленные плиты
Или замурованная дверь,
Или эхо, что ещё не может
Замолчать, хотя я так прошу...
С этим эхом приключилось то же,
Что и с тем, что в сердце я ношу.

Юностью ранней
Нас привечал
Ветер скитаний
Песнью начал.
В этих началах
Места не знали
Горесть усталых
Горечь печали.

Твои эпитеты слащавы.
И ты готова снова, вспять,
Спокойно взяв любовь за жабры,
Меня частями оскоплять.

Предвижу разную улыбку,
Закроешь вежды, замолчишь,
И ямочкой на подбородке
Опять лукаво соблазнишь.

Зима, зима, я еду по зиме,
куда-нибудь по видимой отчизне,
гони меня, ненастье, по земле,
хотя бы вспять, гони меня по жизни.

Ну вот Москва и утренний уют
в арбатских переулках парусинных,
и чужаки по-прежнему снуют
в январских освещённых магазинах.

Я пойду сегодня туда, где играют весёлые вальсы,
И буду плакать, как изломанный Арлекин.
А она подойдёт и скажет: — Перестань! Не печалься!
Но и с нею вместе я буду один.

Я проснусь однажды утром
Загорелым сорванцом
Понимая очень смутно
Что всё это просто сон.

Натяну скорее шорты
И с обветренным лицом
Улыбаясь свету солнца
Щурясь выйду на крыльцо.

Я холерик своих истерик.
За гордыней нахальство растёт.
Моя речь – логичный критерий,
Я страдаю от умных забот.

Думать вместе не значит «вместе».
«Не губи!» - упреждая, кричу.
Вспоминая последний вечер,
Без упреков за верность плачу.

Я шёл сквозь ночь. И бледной смерти пламя
Лизнуло мне лицо и скрылось без следа…
Лишь вечность зыблется ритмичными волнами.
И с грустью, как во сне, я помню иногда
Угасший метеор в пустынях мирозданья,
Седой кристалл в сверкающей пыли,

И как жизнь ударит по струнам
Ударение непредсказуемо
Запивая водой доедаем рукопись
Дополнение вкусней чем сказуемое

Они поймут а вот я пойму ли
Мысль словно создана не человеком
Мы только пишем а кто рифмует
Зачем поэты в последнем веке