Николай Алексеевич Некрасов

Мать касатиком сына зовёт,
Сын любовно глядит на старуху,
Молодая бабёнка ревёт
И всё просит остаться Ванюху,
А старик непреклонно молчит:
Напряжённая строгость во взоре,
Словно сам на себя он сердит
За своё бесполезное горе.

Не говори: "Забыл он осторожность!
Он будет сам судьбы своей виной!.."
Не хуже нас он видит невозможность
Служить добру, не жертвуя собой.

Прости! Не помни дней паденья,
Тоски, унынья, озлобленья, —
Не помни бурь, не помни слез,
Не помни ревности угроз!

Но дни, когда любви светило
Над нами ласково всходило
И бодро мы свершали путь, —
Благослови и не забудь!

Провидению угодно было создать человека так, что ему нужны внезапные потрясения, восторг, порыв и хоть мгновенное забвение от житейских забот; иначе, в уединении, грубеет нрав и вселяются разные пороки…
(Реутт. Псовая Охота.)

Жизнь в трезвом положении
Куда нехороша!
В томительном борении
Сама с собой душа,
А ум в тоске мучительной...
И хочется тогда
То славы соблазнительной,
То страсти, то труда.
Все та же хата бедная
Становится бедней,

Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав своё имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубо́ко довольны собой,

И вот они опять, знакомые места,
Где жизнь текла отцов моих, бесплодна и пуста,
Текла среди пиров, бессмысленного чванства,
Разврата грязного и мелкого тиранства;
Где рой подавленных и трепетных рабов
Завидовал житью последних барских псов,

С цветком в руке, бледна и одинока,
Облокотясь спиною на рояль,
Она сидела… Взор её глубокий
Пронзительно впивался в мрак и даль,
И странная какая-то улыбка
Змеилася по трепетным устам.
И всюду тишь… лишь в отдаленьи, там,

"Самодовольных болтунов,
Охотников до споров модных,
Где много благородных слов,
А дел не видно благородных,
Ты откровенно презирал:
Ты не однажды предсказал
Конец велеречивой сшибки
И слово русский либерал
Произносил не без улыбки.

1

Словно как мать над сыновней могилой,
Стонет кулик над равниной унылой,

Пахарь ли песню вдали запоёт —
Долгая песня за сердце берет;

Лес ли начнется — сосна да осина…
Не весела ты, родная картина!