Зоя Верт

А поэт — уроженец иной, параллельной вселенной,
И неведомо как оказался в пространстве земном.
Созерцатель небес, здесь томящийся будто бы пленный —
Как печально глядит на седую луну за окном!..

Небо в город угрюмый из туманной сумы
Дождь и снег высыпает на излёте зимы.
Пустошь сумрачных улиц... Ветряной непокой...
Серо-бурая слякоть посреди мостовой...

Проснуться — заново рождённой.
Проснуться — чистой, как ребёнок.
С душой бесстрастной, исцелённой.
Мечтаю веточкой зелёной
Цвести на дереве Небесном —
Услышь молитву, умоляю!
Придёшь дорогой неизвестной,
Откроешь мне ворота рая.
Проснуться...

И словно мне напоминая:
Из праха всё вернётся в прах —
Пылинки кружатся, летая,
И оседают на вещах.

На книги тихо пыль ложится —
Здесь и Платон, и Ориген...
Как долго знание хранится!
Но участь человека — тлен.

Он грядёт — неизвестный, новый.
С новой музыкой, новым словом,
Он — тропинка к селеньям вечным,
Если тут не живу беспечно,

Если в сердце лежит дорога
Перед Богом, для Бога, к Богу.

Усталое сердце годами-невзгодами трёпано,
Любовью и болью, обманом лукавых людей.
Как старая вещь — перелатано да перештопано,
Как чучельный плащ — полиняло от частых дождей.

Жила была коза. Нет, нет - не Дереза.
В деревне ее звали Марианной.
Но как-то раз коза куда глядят глаза
Сбежала ночью мокрой и туманной.

Вот, зима уже прошла; дождь миновал, перестал;
цветы показались на земле; время пения настало.
(Песнь Песней Соломона, 2:11,12)

Снова танцует в сердце весна,
Веют над садом ветры любви,
Песни денно и нощно пою.

Спешу к теплу и свету дня
Из вязкой тьмы лукавой ночи,
Спасаюсь... И взываю: "Отче!
Помилуй и спаси меня!"

Молитвы, слёзы и посты —
Благочестивые усилья,
Но к свету вывести бессильны.
Но если мне поможешь Ты,

Тянуться к Богу — не захлебнуться
В болотах топких — заботах мира.
Тянуться к Богу — огнём Господним
Испепеляя любых кумиров.