Без категории

Страна живительной прохлады
Лесов и гор гудящих, где
Всклокоченные водопады
Ревут, как будто быть беде.

Для нас священная навеки
Страна, ты помнишь ли, скажи,
Тот день, как из Варягов в Греки
Пошли суровые мужи?

Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.

Было время, — похвалялась
Наша русая коса,
Что она-де чудодейка, —
Всему городу краса!
Молодцы по ней вздыхали,
Старцы охали по ней,
И ломался частый гребень
В мягком золоте кудрей.

— Ну, пошёл же, ради бога!
Небо, ельник и песок —
Невесёлая дорога…
Эй! садись ко мне, дружок!

Ноги босы, грязно тело,
И едва прикрыта грудь…
Не стыдися! что за дело?
Это многих славных путь.

Молодой, весёлый, важный
За рулем шофер сидит,
И, кого ни встретит, каждый
Обернётся, поглядит.

Едет парень, припорошен
Пылью многих деревень.
Путь далёкий, день хороший.
По садам цветёт сирень.

Шумит, пробираясь кустами,
Усталое, сытое стадо.
Пастух повстречался нестарый
С насмешливо-ласковым взглядом.
Табак предлагает отменный,
Радушною радует речью.
Спасибо, товарищ почтенный,
За добрую встречу.
Парнишка идёт босоногий,

Всё, что даёте мне, с радостью я принимаю.
Немного провизии, лачугу и сад, немного денег — на память
о встрече с моими стихами,
Ночлег и еду для прохожего, когда я скитаюсь по Штатам, —
зачем же я стану стыдливо скрывать, что я
принимаю дары?

‎На Щуку подан в суд донос.
‎Что от неё житья в пруде не стало;
‎Улик представлен целый воз,
‎И виноватую, как надлежало,
‎На суд в большой лохани принесли.
‎Судьи невдалеке сбирались;
‎На ближнем их лугу пасли;
Однако ж имена в архиве их остались:

Как странно — ровно десять лет прошло
С тех пор, как я увидел Эзбекие,
Большой каирский сад, луною полной
Торжественно в тот вечер освещённый.

Я поставил палатку на каменном склоне
Абиссинских, сбегающих к западу, гор
И беспечно смотрел, как пылают закаты
Над зеленою крышей далёких лесов.

Т и т и р и М е л и б е й.

М е л и б е й

Титир! ты, на траве лежа под тёмным буком,
Дубровных тешишь муз цевницы сельской звуком;
Мы изгнаны навек из отческих полей,
Мы родины бежим, а ты — в тени ветвей
Лес учишь похвалам Амариллиды стройной.

Три грации считались в древнем мире.
Родились вы… Всё три, а не четыре!