Без категории

«Фив и музы! нет вам жестокостью равных
В сонме богов — небесных, земных и подземных.
Все, кроме вас, молельцам благи и щедры:
Хлеб за труды земледельцев рождает Димитра,
Гроздие — Вакх, елей — Афина-Паллада;
Мощная в битвах, она ж превозносит ироев,

Я думал, что любовь погасла навсегда,
Что в сердце злых страстей умолкнул глас мятежный,
Что дружбы наконец отрадная звезда
Страдальца довела до пристани надежной.
Я мнил покоиться близ верных берегов,
Уж издали смотреть, указывать рукою

Я умереть хочу весной,
С возвратом радостного мая,
Когда весь мир передо мной
Воскреснет вновь, благоухая.

‎На всё, что в жизни я люблю,
‎Взглянув тогда с улыбкой ясной, —
‎Я смерть свою благословлю —
‎И назову её прекрасной.

Ох, тетенька! ох, Анна Львовна,
Василья Львовича сестра!
Была ты к маменьке любовна,
Была ты к папеньке добра,
Была ты Лизаветой Львовной
Любима больше серебра;
Матвей Михайлович, как кровный,
Тебя встречал среди двора.

Я знал одного человека, обыкновенного фермера, отца пяти
сыновей,
И в них — отцов сыновей, и в них — отцов сыновей.

Культура велит,
— бери на учёт
частных
чувств
базар!
Пускай
Курой
на турбины течёт
и жадность,

Эллеферия, пред тобой
Затмились прелести другие,
Горю тобой, я вечно твой,
Я твой навек, Эллеферия!

Её пугает света шум,
Придворный блеск ей неприятен;
Люблю в ней пылкий, правый ум.
И сердцу глас её понятен.

Dors cette nuit encore,
d'un sommeil pur et doux.
V. H.

Лечись — иль быть тебе Панглосом,
Ты жертва вредной красоты —
И то-то, братец, будешь с носом,
Когда без носа будешь ты.

В его «Истории» изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастья,
  Необходимость самовластья
    И прелести кнута.

Дурак и старая кокетка — всё равно:
Румяны, горсть белил — всё знание его!..

Оставя честь судьбе на произвол,
Давыдова, живая жертва фурий,
От малых лет любила чуждый пол,
И вдруг беда! казнит её Меркурий;
Раскаяться приходит ей пора,
Она лежит, глаз пухнет понемногу,
Вдруг лопнул он; что ж дама? — «Слава богу!