Небольшие стихи

Самый храбрый — не тот, кто, безводьем
   измученный,
Мимо нас за водою карабкался днём,
И не тот, кто, в боях к равнодушью
   приученный,
Семь ночей продержался под нашим огнём.

Свои стихи, как зелье,
В котле я не варил
И не впадал в похмелье
От собственных чернил.
Но чётко и толково
Раскладывал слова,
Как для костра большого
Пригодные дрова,
И вскоре - мне в подарок,
Хоть я и ожидал, -
Стремителен и ярок

Сегодня старый ясень сам не свой, -
Как будто страшный сон его тревожит.
Ветвями машет, шевелит листвой,
А почему - никто сказать не может.

Сегодня я поутру дома
И жду тебя, любезный мой.
Приди ко мне на рюмку рома,
Приди — тряхнем мы стариной.
Наш друг Тардиф, любимец Кома,
Поварни полный генерал,
Достойный дружбы и похвал
Ханжи, поэта, балагура, —
Тардиф, который Коленкура

Вчера с вечернею зарёй,
С последней, красной вспышкой света,
В зловещих тучах над землёй
Печально умирало лето,
И осень с бледною луной
Взошла — и пел ей до рассвета,
Всю ночь в листве ещё густой
Изменник-ветер песнь привета.

За пять минут уж снегом талым
Шинель запорошилась вся.
Он на земле лежит, усталым
Движеньем руку занеся.

Он мертв. Его никто не знает.
Но мы ещё на полпути,
И слава мёртвых окрыляет
Тех, кто вперёд решил идти.

Слова мои сегодня не крылаты:
Они, как пчёлы осени, больны.
Как будто им предсказаны утраты,
Туманы, сны.

Но жало острое, как смертную занозу,
Вонзает полумёртвая пчела.
Открой мне сердце, чтобы я, как в розу,
В него вползла.

Я — танцовщица с древнего Нила,
Мне — плясать на песке раскаленном,
О, зачем я тебя полюбила,
А тебя не видала влюблённым.

Вечер близок, свивается парус,
В пряном запахе мирры и нарда
Я вплела в мои косы стеклярус
И склонилась на мех леопарда.

Золотые огни растекаются, никнут и тают;
О, увы! Я зажечь их опять не могу.
Если мысли твои от холодных ветров умирают,
То мои разгораются ярче на пышном снегу.
Если милые мысли твои — средиземные розы
И от южного солнца горят, как персидский ковёр, —

Снег стает, отойдет земля,
Прокатится громок густой.
Дождь тёплый хлынет на поля
И смоет клочья пены снеговой.
Запахнет тополем волнующе.
Вздыхаешь, говоришь:
– Весна… —
Но ждёшь, но думаешь,
Что пережил не всю ещё

Вот я один в вечерний тихий час,
Я буду думать лишь о вас, о вас,

Возьмусь за книгу, но прочту: «она»,
И вновь душа пьяна и смятена.

Я брошусь на скрипучую кровать,
Подушка жжёт… нет, мне не спать, а ждать.

На звоннице, крылат и безутешен,
звонарь ласкает меркнущий янтарь.
Закат. С пернатым страхом перемешан
на завтра напророченный январь.