Стихи о стихах

За какие такие грехи
не оставшихся в памяти дней
всё трудней мне даются стихи,
что ни старше душа, то трудней.
И становится мне всё тесней
на коротком отрезке строки.
Мысль работает ей вопреки,
а расстаться немыслимо с ней.

От скольких людей я завишу:
от тех, кто посеял зерно,
от тех, кто чинил мою крышу,
кто вставил мне стёкла в окно;

Кто сшил и скроил мне одежду,
кто прочно стачал сапоги,
кто в сердце вселил мне надежду,
что нас не осилят враги;

Он тем хорош, что он совсем не то,
Что думает о нём толпа пустая,
Стихов принципиально не читая,
Раз нет в них ананасов и авто,

Я видел вас, я их читал,
Сии прелестные созданья,
Где ваши томные мечтанья
Боготворят свой идеал.
Я пил отраву в вашем взоре,
В душой исполненных чертах,
И в вашем милом разговоре,
И в ваших пламенных стихах;
Соперницы запретной розы

Его стихов пленительная сладость
Пройдёт веков завистливую даль,
И, внемля им, вздохнёт о славе младость,
Утешится безмолвная печаль
И резвая задумается радость.

Не хотите спать в столе. Прытко
возражаете: "Быв здраву,
корчиться в земле суть пытка".
Отпускаю вас. А что ж? Праву
на свободу возражать - грех. Мне же
хватит и других - здесь, мыслю,
не стихов - грехов. Все реже
сочиняю вас. Да вот, кислу

Как землю где-нибудь небесный камень будит,
Упал опальный стих, не знающий отца.
Неумолимое - находка для творца -
Не может быть другим, никто его не судит.

Природа сохнет, сбрасывает листья,
Трава пожухла, на дорогах грязь.
Достал этюдник, холст достал и кисти
И краски подобрал природам в масть.

Когда порой влюбляется поэт,
Он в рамки общих мерок не вмещается,
Не потому, что он избранник, нет,
А потому, что в золото и свет
Душа его тогда переплавляется!

Когда, уничтожив набросок,
Ты держишь прилежно в уме
Период без тягостных сносок,
Единый во внутренней тьме,
И он лишь на собственной тяге
Зажмурившись, держится сам,
Он так же отнёсся к бумаге,

Кому предам прозренья этой книги?
Мой век среди растущих вод
Земли уж близкой не увидит,
Масличной ветви не поймёт.
Ревнивое встаёт над миром утро.
И эти годы не разноязычий сечь,
Но только труд кровавой повитухи,

Нам жалко дедушку Корнея:
В сравненье с нами он отстал,
Поскольку в детстве «Бармалея»
И «Мойдодыра» не читал,
Не восхищался «Телефоном»
И в «Тараканище» не вник.
Как вырос он таким учёным,
Не зная самых главных книг?!