Игорь Северянин

Ни доброго взгляда, ни нежного слова -
Всего, что бесценно пустынным мечтам...
А сердце... а сердце всё просит былого!
А солнце... а солнце - надгробным крестам!

Простишь ли ты мои упрёки,
Мои обидные слова?
Любовью дышат эти строки,
И снова ты во всём права!

Мой лучший друг, моя святая!
Не осуждай больных затей;
Ведь я рыдаю, не рыдая.
Я, человек не из людей!..

Счастье жизни - в искрах алых;
В просветленьях мимолётных,
В грёзах ярких, но бесплотных
И в твоих очах усталых.

Горе - в вечности пороков,
В постоянном с ними споре,
В осмеянии пророков
И в исканьях счастья - горе.

Они умеют с бурею бороться,
Влюблённые в морской ультрамарин,
Будь то изнеженный гардемарин
Иль, с сиплым басом, грубый, пьяный боцман.

Дверь на балконе была из стёкол
Квадратиками трёх цветов.
И сквозь неё казался сокол,
На фоне моря и кустов,
Трёхцветным: жёлтым, алым, синим,
Но тут мы сокола покинем:
Центр тяжести совсем не в нём...

Стихи Ахматовой считают
Хорошим тоном (comme il faut...)
Позёвывая, их читают,
Из них не помня ничего!..

"Не в них ли сердце современной
Запросной женщины?" - твердят
И с миной скуки сокровенной
Приводят несколько цитат.

В дни пред паденьем Петербурга,
В дни пред всемирною войной, -
Случайно книжка Эренбурга
Купилась где-то как-то мной.

И культом ли католицизма,
Жеманным ли слегка стихом
С налётом хрупкого лиризма,
Изящным ли своим грехом, -

Мой взор мечтанья оросили:
Вновь – там, за башнями Кремля, -
Неподражаемой России
Незаменимая земля.

В ней и убогое богато,
Полны значенья пустячки:
Княгиня старая с Арбата
Читает Фета сквозь очки...

Ты чутко читала Сергея Волконского
На синей тахте у стены голубой.
Я только что кончил работу с эстонского,
И мы говорили о книге с тобой.

В ту пору я жил в новгородских дебрях.
Мне было около десяти.
Я ловил рыбу, учился гребле,
Мечтал Америку посетить.

И часто, плавая в душегубке
И ловко вылавливая тарабар,
Размышлял о каком-нибудь таком поступке,
Который прославила бы труба.