Илья Эренбург

На севере, в июле, после долгой разлуки,
Я увидал — задымился вдали,
Белой болотной ночью окутанный,
Родина, твой лик.
Поздно вернулся — могильный камень
Целовать устами скорбными
И роптать. Но молвил ангел:
«Что ты живого ищешь средь мертвых?

Что было городом - дремучий лес,
И человек, услышав крик зловещий,
Зарылся в ночь от ярости небес,
Как червь слепой, томится и трепещет.
Ему теперь и звёзды невдомёк,
Глаза закрыты, и забиты ставни.
Но вдруг какой-то беглый огонёк -

Обрывки проводов. Не позвонит никто.
Как человек, подмигивает мне пальто.
Хозяева ушли. Ещё стоит еда.
Ещё в саду раздавленная резеда.
Мы едем час, другой. Ни жизни, ни жилья.
Убитый будто спит. Смеётся клок белья.

Она лежала у моста. Хотели немцы
Её унизить. Но была та нагота,
Как древней статуи простое совершенство,
Как целомудренной природы красота.
Её прикрыли, понесли. И мостик шаткий
Как будто трепетал под ношей дорогой.
Бойцы остановились, молча сняли шапки,

Волос чёрен или золот.
Красна кровь.
Голое слово —
Любовь.

Жилы стяни туго!
Как хлеб и вода,
Простая подруга —
Беда.

Цветов не трогай.
Вёсен не мерь.
Прямая дорога —
Смерть.

Враги, нет, не враги, просто многие,
Наткнувшись на моё святое бесстыдство,
Негодуя, дочек своих уводят,
А если дочек нет — хихикают.
Друзья меня слушают благосклонно:
«Прочтите стихи», будто мои вопли
Могут украсить их комнаты,

Всё взорвали. Но гляди - среди щебня,
Средь развалин, роз земли волшебней,
Розовая, в серой преисподней,
Роза стали зацвела сегодня.
И опять идёт в цехах работа.
И опять томит тебя забота.
Что ж, родная, будем жить сначала, -

Всё за беспамятство отдать готов,
Но не забыть ни звуков, ни цветов,
Ни сверстников, ни смутного ребячества
(Его другие перепишут начисто).
Вкруг сердцевины кольца наросли.
Друзей всё меньше: вымерли, прошли.
Сгребают сено девушки весёлые,

Всё призрачно, и свет её неярок.
Идти мне некуда. Молчит беда.
Чужих небес нечаянный подарок,
Любовь моя, вечерняя звезда!
Бесцельная и увести не может.
Я знаю всё, я ничего не жду.
Но долгий день был не напрасно прожит
Я разглядел вечернюю звезду.

Всё простота: стекольные осколки,
Жар августа и духота карболки,
Как очищают от врага дорогу,
Как отнимают руку или ногу.
Умом мы жили и пустой усмешкой,
Не знали, что закончим перебежкой,
Что хрупки руки и гора поката,
Что договаривает всё граната.