Осип Эмильевич Мандельштам

Только детские книги читать,
Только детские думы лелеять,
Всё большое далёко развеять,
Из глубокой печали восстать.

Я от жизни смертельно устал,
Ничего от неё не приемлю,
Но люблю мою бедную землю
Оттого, что иной не видал.

Ты прошла сквозь облако тумана.
На ланитах нежные румяна.

Светит день холодный и недужный.
Я брожу свободный и ненужный...

Злая осень ворожит над нами,
Угрожает спелыми плодами,

Ты улыбаешься кому,
О, путешественник весёлый?
Тебе неведомые долы
Благословляешь почему?

Никто тебя не проведёт
По зеленеющим долинам,
И рокотаньем соловьиным
Никто тебя не позовёт, -

Тысячеструйный поток -
Журчала весенняя ласка.
Скользнула-мелькнула коляска,
Лёгкая, как мотылёк.

Я улыбнулся весне,
Я оглянулся украдкой, -
Женщина гладкой перчаткой
Правила, точно во сне.

У моря ропот старческой кифары...
Ещё жива несправедливость Рима,
И воют псы, и бедные татары
В глухой деревне каменного Крыма.

У нашей святой молодёжи
Хорошие песни в крови -
На баюшки-баю похожи
И баю борьбу объяви.

И я за собой примечаю
И что-то такое пою:
Колхозного бая качаю,
Кулацкого пая пою.

Убиты медью вечерней
И сломаны венчики слов.
И тело требует терний,
И вера — безумных цветов.

Упасть на древние плиты
И к страстному Богу воззвать,
И знать, что молитвой слиты
Все чувства в одну благодать!

Увы, растаяла свеча
Молодчиков калёных,
Что хаживали вполплеча
В камзольчиках зелёных,
Что пересиливали срам
И чумную заразу
И всевозможным господам
Прислуживали сразу.

Улыбнись, ягнёнок гневный с Рафаэлева холста, -
На холсте уста вселенной, но она уже не та:

В лёгком воздухе свирели раствори жемчужин боль,
В синий, синий цвет синели океана въелась соль.

Умывался ночью на дворе, -
Твердь сияла грубыми звездами.
Звёздный луч - как соль на топоре,
Стынет бочка с полными краями.

На замок закрыты ворота,
И земля по совести сурова, -
Чище правды свежего холста
Вряд ли где отыщется основа.