Стихотворение

Обнимаешь, обнимаешь, ничерта не понимаешь. Только крепче их сжимаешь, не сберечь, не удержать. Ярко-рыжих, белокожих, друг на друга так похожих, смуглых, тонких, синеглазых - не просили же рожать.

Хорошо, что зима, хорошо, что за окнами стужа.
Хорошо, что из дома не надо идти никуда.
Я одна, в тишине, и никто мне сегодня не нужен.
В тишине растворюсь, растворится во мне тишина.

Усталое сердце годами-невзгодами трёпано,
Любовью и болью, обманом лукавых людей.
Как старая вещь — перелатано да перештопано,
Как чучельный плащ — полиняло от частых дождей.

Ожидает в полудрёме полный зал,
Оркестр ждёт команду дирижёра,
Когда вот-вот сразит всех наповал
Игра меланхоличного шута-актёра.

Быть может мы смотрим на одно и то же,
Ты на пляже видишь звёзды и я тоже.

Быть может ты выбрал одну из бесчисленных светил,
Быть может её выбрала я, а ты закурил.

*

У окна на распашку сижу и мороз по коже,
Удивляюсь огромному миру. Может ты тоже.

Я ждала тебя, как не умела,
Как и думать о том не могла.
Я возрождала надежду из пепла
И по новой сжигала дотла.

Я жду тебя, как тому научилась,
В нашем городе снова весна,
Может быть, в тебя я влюбилась,
Или просто в любовь влюблена.

Всё не тем удивляет декабрь,
Песни играют не те,
Я задумалась лёжа на просевшем диване
О распятом за меня Христе.

Был Христос на погибели храбр,
Храбрости нет у меня в голове,
В сердце храбрость украли цыгане,
Немного на моём оставив кресте.

Очень рано в декабре вечерело.
Вечерело в четыре часа.
В пять часов я на звёзды глядела,
А хотела в твои глаза.

Мне не больно до кровавых мозолей
Исходить весь Петербург,
Я с надеждой и Божьей волей
Жду тебя заметить вдруг.

Мне чужд вальяжный Петербург,
Мне дороже развалины юга,
Не по сéрдцу мне северный друг,
Я сама себе жена и подруга.

И красоты пронзающих глаз серых улиц
Не дороже безмолвных гор,
Манящие жесты столичных распутниц
Не заменят смущённый взор.

Пока погода плюсовая
сугробы мучила до слёз,
луна на стенах рисовала
узоры веточек берёз.

Вздыхали - мучают недуги,
а, в общем, возраст не беда,
и память о недавней вьюге
хранила в лужицах вода.