Толпа

А посреди толпы, задумчивый, брадатый,
Уже стоял гравёр - друг меднохвойных доск,
Трехъярой окисью облитых в лоск покатый,
Накатом истины сияющих сквозь воск.

Светильники горели, непонятный
Звучал язык,  — Великий Шейх читал
Святой Коран,  — и купол необъятный
В угрюмом мраке пропадал.

Они тень Гамлета из гроба вызывают,
Маркиза Позы речь на музыку кладут,
Христа Спасителя для сцены сочиняют,
И будет петь Христос так, как и те поют.

Готово моё одеянье. Сейчас
я маску надену. Не удивляйся,
мой друг, если маска будет
страшна. Ведь это только
личина. Придётся нам
выйти из дома. Кого мы
встретим? Не знаем. К чему
покажемся мы? Против свирепых
щитом защищайся.

В толпе нам идти тяжело.
Столько сил и желаний враждебных.
Спустились тёмные твари
на плечи и лица прохожих.
В сторону выйдем, там
на пригорке, где столб стоит
древний, мы сядем.
Пойдут себе мимо.
Все порожденья осядут внизу,

Когда в тёплой ночи замирает
Лихорадочный Форум Москвы
И театров широкие зевы
Возвращают толпу площадям —

Протекает по улицам пышным
Оживленье ночных похорон;
Льются мрачно-весёлые толпы
Из каких-то божественных недр.

Когда толпа вокруг кумирам рукоплещет,
Свергает одного, другого создаёт,
И для меня, слепого, где-то блещет
Святой огонь и младости восход!
К нему стремлюсь болезненной душою,
Стремлюсь и рвусь, насколько хватит сил...
Но, видно, я тяжелою тоскою

Чистокровные лошади распылились в припляске,
Любопытством и трепетом вся толпа сражена.
По столичному городу проезжает в коляске
Кружевная, капризная властелина жена.

На безлюдье, за городом, в поле,
И за книгой в полночной тиши
Упражняла я разум и волю
И училась по-новому жить.

Не доверяй своих дорог
Толпе ласкателей несметной:
Они сломают твой чертог,
Погасят жертвенник заветный.

Все, духом сильные, - одни
Толпы нестройной убегают,
Одни на холмах жгут огни,
Завесы мрака разрывают.

В полночь приехал наш Царь.
В покой он прошёл. Так сказал.
Утром Царь вышел в толпу.
А мы и не знали...
Мы не успели его повидать.
Мы должны были узнать повеленья.
Но ничего, в толпе к нему подойдём
и, прикоснувшись, скажем и спросим.

Багровый и белый отброшен и скомкан,
в зелёный бросали горстями дукаты,
а чёрным ладоням сбежавшихся окон
раздали горящие жёлтые карты.